У женщин недолго живут секреты.Что правда, то правда. Но есть секрет,
Где женщина тверже алмаза. Это:сколько женщине лет?!
Она охотней пройдет сквозь пламя иль ступит ногою на хрупкий лед,
Скорее в клетку войдет со львами,чем возраст свой правильно назовет.
И если задумал бы, может статься,даже лукавейший Сатана
В возрасте женщины разобраться,то плюнул и начал бы заикаться.
Картина была бы всегда одна:
В розовой юности между женщиной и возрастом разных ее бумаг
Нету ни щелки, ни даже трещины.Все одинаково: шаг в шаг.
Затем происходит процесс такой (Нет, нет же! Совсем без ее старания!):
Вдруг появляется "отставание",так сказать, "маленький разнобой"...
Паспорт все так же идет вперед,а женщину вроде вперед не тянет:
То на год от паспорта отстает,а то переждет и на два отстанет...
И надо сказать, что в таком пути она все больше преуспевает.
И где-то годам уже к тридцати, смотришь, трех лет уже не найти,
Ну словно бы ветром их выметает.
И тут, конечно же, не поможет с любыми цифрами разговор.
Самый дотошнейший ревизор умрет, а найти ничего не сможет!
А дальше ни сердце и ни рука совсем уж от скупости не страдают.
И вот годам уже к сорока целых пять лет, хохотнув слегка,
Загадочным образом исчезают...
Сорок! Таинственная черта.Тут всякий обычный подсчет кончается,
Ибо какие б ни шли года, но только женщине никогда
Больше, чем сорок, не исполняется!
Пусть время куда-то вперед стремится и паспорт, сутулясь, бредет во тьму,
Женщине все это ни к чему.Женщине будет всегда "за тридцать"...
И, веруя в вечный пожар весны, женщины в битвах не отступают.
"Техника" нынче вокруг такая, что ни морщинки, ни седины!
И я никакой не анкетой мерю у женщин прожитые года.
Бумажки - сущая ерунда, я женской душе и поступкам верю.
Женщины долго еще хороши, в то время как цифры бледнеют раньше.
Паспорт, конечно, намного старше, ибо у паспорта нет души!
А если вдруг кто-то, хотя б тайком, скажет, что может увянуть женщина,
Плюньте в глаза ему, дайте затрещину и назовите клеветником!
Эдуард Асадов

Возможно, в этом мире ты всего лишь человек, но для кого-то ты – весь мир

Сообщение отредактировал Lilu - Четверг, 24.04.2008, 17:32

Для женщины в жизни немногое надо:
Чтоб в сумочке были духи и помада,
Брасматик и тени, чтоб взгляд был разящий,
На пальце в кольце бриллиант настоящий.
Нарядов немного… Зачем задаваться?
Чтоб за год не больше трех раз повторяться .
Чтоб кофе в постель с круасаном хрустящим,
Любви как в кино, только чтоб настоящей.
Работать чтоб с часу, ведь утром так спиться,
А в два по домам, чтоб по ходу скупиться.
Ведь шопинг у женщин полезен безмерно
Системе центральной, моментами нервной.
В квартире достаток, под цвет глаз машина…
Но главное умный, достойный мужчина .
Который подарит помаду и тени,
Кольцо с бриллиантом, привстав на колени.
Пригонит машину, обставит квартиру,
В любви фору даст даже Ричарду Гиру.
А если таких еще нету на свете,
То пусть хоть подарит тюльпанов букетик,
А все остальное мужскими руками
Тихонько доделают женщины сами.

Стих -пожелание:

Успехов - в работе! Погоды - приятной!
Любви - чистой, нежной и неоднократной!
Детей - разнополых! Пальто - по фигуре!
Соседей в купе - что не пьют и не курят!

Волос - шелковистых! Зубов - белоснежных!
Мужей - состоятельных! Спонсоров - нежных!
Любовников - умных! Супругов - в законе!
Свекровей - живущих в другом регионе!

Hевесток - покорных! Тарелок - помытых!
Мужей - не храпящих и на ночь побритых!
Коллег - не зацикленных только на бабах!
Врагов - слабосильных! Врагов - сильно слабых!

Обедов - в постель! Впечатлений - полярных!
И... этих... ну... в общем, того... регулярных!
Чулок - без затяжек! Hи дня - без обновки!
Мужей - в очень длительной командировке!

Любви - обжигающей, как в сериале!
По пять сериалов - на каждом канале!
Романов - курортных! Порывов - безумных!
Соседей и снизу и сверху - бесшумных!

Поездок - не на огород, а на море!
Пироженок - вкусных, но чтоб без калорий!
Машин - иностранных, но руль чтобы слева!
Духов - от Диора! Цветов - ежедневно!

Hамерений - разных, но лучше серьезных!
Жилищ - пятикомнатных и пятизвездных!
Заслуженный отпуск - на пляжах и волнах!
Троллейбусов - вовремя и неполных!

Билетов в автобусах - только счастливых!
Друзей - не занудных! Подруг - не ревнивых!
Мужей - состоятельных! (Как говорится,
Раз сильно желаешь - не грех повториться!)

Любви - чтобы воспламенялась, как порох!
(Когда это важно, не жалко повторов)
Стиральных машин, пылесосов, комбайнов -
И функциональных, и стильных дизайнов.

Страстей - изнурительных! Трудностей - кратких!
Брильянтов - не меньше, чем 40 каратов!
Сантехники - импортной! Родов - без боли!
Проблем - никаких! Шифоньеров - без моли!

И... кажется... что-то еще мы забыли...
А-а-а, ясно!
Любви!!!
И сервантов - без пыли!!!

И сбыться - мечте стать великой артисткой!!!
И Женского Дня - в год хотя бы раз 300!!!

Я словно бабочка к огню
Стремилась так неодолимо
В Любовь, волшебную страну,
Где назовут меня любимой...
Где бесподобен день любой,
Где не страшилась я б ненастья.
Прекрасная страна- Любовь,
Ведь только в ней бывает счастье.
Пришли иные времена,-
Тебя то нет, то лжешь не морщась.
Я поняла Любовь- страна,
Где каждый человек притворщик...
Моя беда, а не вина,
Что я наивности образчик.
Любовь- обманная страна,
И каждый житель в ней обманщик
Зачем я плачу пред тобой
И улыбаюсь так некстати.
Неверная страна- Любовь,
Там каждый человек предатель.
Но снова прорастёт трава
Сквозь все преграды и напасти
Любовь весенняя страна
Ведь только в ней бывает счастье.
Эльдар Рязанов

Что из того, что ты уже любила,
Кому-то, вспыхнув, отворяла дверь.
Все это до меня когда-то было,
Когда-то было в прошлом, не теперь.
Мы словно жизнью зажили второю,
Вторым дыханьем, песнею второй.
Ты счастлива, тебе светло со мною,
Как мне тепло и радостно с тобой.
Но почему же все-таки бывает,
Что незаметно, изредка, тайком
Вдруг словно тень на сердце набегает
И остро-остро колет холодком...
О нет, я превосходно понимаю,
Что ты со мною встретилась, любя.
И все-таки я где-то ощущаю,
Что, может быть, порою открываю
То, что уже открыто для тебя.
То вдруг умело галстук мне завяжешь,
Уверенной ли шуткой рассмешишь.
Намеком ли без слов о чем-то скажешь
Иль кулинарным чудом удивишь.
Да, это мне и дорого и мило,
И все-таки покажется порой,
Что все это уже, наверно, было,
Почти вот так же, только не со мной,
А как душа порой кричать готова,
Когда в минуту ласки, как во сне,
Ты вдруг шепнешь мне трепетное слово,
Которое лишь мне, быть может, ново,
Но прежде было сказано не мне.
Вот так же точно, может быть, порою
Нет-нет и твой вдруг потемнеет взгляд,
Хоть ясно, что и я перед тобою
Ни в чем былом отнюдь не виноват.
Когда любовь врывается вторая
В наш мир, горя, кружа и торопя,
Мы в ней не только радость открываем,
Мы все-таки в ней что-то повторяем,
Порой скрывая это от себя.
И даже говорим себе нередко,
Что первая была не так сильна,
И зелена, как тоненькая ветка,
И чуть наивна, и чуть-чуть смешна.
И целый век себе не признаемся,
Что, повстречавшись с новою, другой,
Какой-то частью все же остаемся
С ней, самой первой, чистой и смешной!
Двух равных песен в мире не бывает,
И сколько б звезд ни поманило вновь,
Но лишь одна волшебством обладает.
И, как ни хороша порой вторая,
Все ж берегите первую любовь!
Эдуард Асадов

Возможно, в этом мире ты всего лишь человек, но для кого-то ты – весь мир

Сообщение отредактировал Lilu - Вторник, 29.04.2008, 12:12

Сміються, плачуть солов'ї
і б'ють піснями в груди:
"цілуй, цілуй, цілуй її, —
знов молодість не буде!

Ти не дивись, що буде там,
чи забуття, чи зрада:
весна іде назустріч вам,
весна в сей час вам рада.

На мент єдиний залиши
свій сум, думки і горе —
і струмінь власної душі
улий в шумляче море.

Лови летючу мить життя!
чаруйсь, хмелій, впивайся
і серед мрій і забуття
в розкошах закохайся.

Поглянь, уся земля тремтить
в палких обіймах ночі,
лист квітці рвійно шелестить,
траві струмок воркоче.

Відбились зорі у воді,
летять до хмар тумани...
Тут ллються пахощі густі,
там гнуться верби п'яні.

Як іскра ще в тобі горить
і згаснути не вспіла, —
Гори! життя — єдина мить,
для смерті ж — вічність ціла.

Чому ж стоїш без руху ти,
коли ввесь світ співає?
Налагодь струни золоті:
бенкет весна справляє.

І сміло йди під дзвін чарок
з вогнем, з піснями в гості
на свято радісне квіток,
кохання, снів і млості.

Загине все без вороття:
що візьме час, що люди,
погасне в серці багаття,
і захолонуть груди.

І схочеш ти вернуть собі,
як Фауст, дні минулі...
Та знай: над нас — боги скупі,
над нас — глухі й нечулі…"
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Сміються, плачуть солов'ї
і б'ють піснями в груди:
"цілуй, цілуй, цілуй її —
знов молодість не буде!"

Життя без мрії - сірі будні.

Любовь - она бывает разной.
Бывает отблеском на льду.
Бывает болью неотвязной,
Бывает яблоней в цвету.
Бывает вихрем и полетом.
Бывает цепью и тюрьмой...
Мы ей покоем, и работой,
И жизнью жертвуем самой!
Но есть еще любовь такая,
Что незаметно подойдет
И, поднимая, помогая,
Тебя сквозь годы поведет
И будет до последних дней
Душой и совестью твоей.
Высотская Ольга

Ты далеко сегодня от меня
И пишешь о любви своей бездонной
И о тоске-разлучнице бессонной,
Точь-в-точь все то же, что пишу и я.
Ах, как мы часто слышим разговоры,
Что без разлуки счастья не сберечь.
Не будь разлук, так не было б и встреч,
А были б только споры да раздоры.
Конечно, это мудро, может статься.
И все-таки, не знаю почему,
Мне хочется, наперекор всему,
Сказать тебе: — Давай не разлучаться!
Я думаю, что ты меня поймешь:
К плечу плечо — и ни тоски, ни стужи!
А если и поссоримся — ну что ж,
Разлука все равно намного хуже!
Эдуард Асадов

Пускай лучше ты не впустишь меня...

Пускай лучше ты не впустишь меня,
чем я не открою двери.
Пускай лучше ты обманешь меня,
чем я тебе не поверю.
Пускай лучше я в тебе ошибусь,
чем ты ошибешься во мне.
Пускай лучше я на дне окажусь,
чем ты по моей вине.
Пока я жива,
пока ты живой,
последнего счастья во имя,
быть солнцем хочу
над твоей головой,
землёй -
под ногами твоими.
Вероника Тушнова

Двори стоять у хуртовині айстр

Двори стоять у хуртовині айстр.
Яка рожева й синя хуртовина!
Але чому я думаю про Вас?
Я Вас давно забути вже повинна.
Це так природно — відстані і час.
Я вже забула. Не моя провина,—
то музика нагадує про Вас,
то раптом ця осіння хуртовина.
Це так природно — музика і час,
і Ваша скрізь присутність невловима.
Двори стоять у хуртовині айстр.
Яка сумна й красива хуртовина!
Лина Костенко

Возможно, в этом мире ты всего лишь человек, но для кого-то ты – весь мир

Сообщение отредактировал Lilu - Среда, 07.05.2008, 10:58

А если кто-то незаметно жил
И с этой незаметностью дружил,
Он интересен был среди людей
Самою незаметностью своей.

У каждого свой тайный личный мир
Есть в мире этом самый лучший миг
есть в мире этом самый страшный час
Но все это неведомо для нас.

И если умирает человек,
С ним умирает первый его снег
И первый поцелуй, и первый бой...
Все это забирает он с собой.

Да, остаются книги и мосты,
Машины и художников холсты,
Да, многому остаться суждено,
Но что-то ведь уходит все равно!

Таков закон безжалостной игры:
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним грешных и земных
А что мы знали, в сущности, о них?

Что знаем мы про братьев, про друзей,
Что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
Мы, зная все, не знаем ничего.

Уходят люди...Их не возвратить
Их тайные миры не возродить,
И каждый раз мне хочется опять
От этой невозвратности кричать.
Е.А.Евтушенко.

Возможно, в этом мире ты всего лишь человек, но для кого-то ты – весь мир

Среди всего, что в нас переплелось,
Порой самодовольство нами правит.
"Казаться или быть?" - вот в чем вопрос,
Который время человеку ставит.
Считаться кем-то, или кем-то быть?
Быть смелым, или делать вид, что смелый?
Ты жертвовал, творил, умел любить,
Или об этом лишь вещал умело,
Робея самому себе признаться,
К чему стремишься: быть или казаться?..
Что стоит жизнь в довольстве иль покое,
Когда ее пытаются лепить,
Фальшивя переделанной строкою...
Легко казаться. Очень трудно быть...
Андрей Макаревич
***
Наша жизнь не приемлет в себе постоянства.
И прощаться легко. Только некая грусть
Занимает в душе небольшое пространство,
Если сверху смотреть на отмеренный путь.
Ведь прощаемся мы не с людьми, не с местами,
И не в том, между нами, расставания суть.
Всякий раз мы прощаемся с нашими днями,
Что уже не вернуть ...
Андрей Макаревич

Возможно, в этом мире ты всего лишь человек, но для кого-то ты – весь мир

БУРУНДУЧОК

Блеск любопытства в глазишках черных,
Стойка, пробежка, тугой прыжок.
Мчится к вершине ствола задорно
Веселый и шустрый бурундучок.

Бегает так он не для потехи -
Трудяга за совесть, а не за страх.
В защечных мешочках, как в двух рюкзачках,
Он носит и носит к зиме орехи.

А дом под корнями - сплошное чудо!
Это и спальня, и сундучок.
Орехов нередко порой до пуда
Хранит в нем дотошный бурундучок.

Но жадность сжигает людей иных
Раньше, чем им довелось родиться.
И люди порою "друзей меньших"
Не бьют, а "гуманно" лишь грабят их,
Грабеж - это все-таки не убийство!

И, если матерому браконьеру
Встретится норка бурундучка,
Разбой совершится наверняка
Самою подлою, злою мерой!

И разве легко рассказать о том,
Каким на закате сидит убитым
"Хозяин", что видит вконец разрытым
И в прах разоренным родимый дом.

Охотники старые говорят
(А старым охотникам как не верить!),
Что слезы блестят на мордашке зверя,
И это не столько от злой потери,

Сколько обида туманит взгляд.
Влезет на ветку бурундучок,
Теперь его больше ничто не ранит,
Ни есть и ни пить он уже не станет,
Лишь стихнет, сгорбясь, как старичок.

Тоска - будто льдинка: не жжет, не гложет,
Охотники старые говорят,
Что так на сучке просидеть он может
Порой до пятнадцати дней подряд.

От слабости шею не удержать,
Стук сердца едва ощутим и редок...
Он голову тихо в скрещенье веток
Устроит и веки смежит опять...

Мордашка забавная, полосатая
Лежит на развилке без всяких сил...
А жизнь в двух шагах с чебрецом и мятою,
Да в горе порою никто не мил...

А ветер предгрозья, тугой, колючий,
Вдруг резко ударит, тряхнет сучок,
И закачается бурундучок,
Повиснув навек меж землей и тучей...

Случалось, сова или хорь встревожит,
Он храбро умел себя защитить.
А подлость вот черную пережить
Не каждое сердце, как видно, может...

ЛЕБЕДИ

Гордые шеи изогнуты круто.
В гипсе, фарфоре молчат они хмуро.
Смотрят с открыток, глядят с абажуров,
Став украшеньем дурного уюта.

Если хозяйку-кокетку порой
"Лебедью" гость за столом назовет,
Птицы незримо качнут головой:
Что, мол, он знает и что он поймет?!

Солнце садилось меж бронзовых скал,
Лебедь на жесткой траве умирал.
Дробь браконьера иль когти орла?
Смерть это смерть - оплошал, и нашла!

Дрогнул, прилег и застыл недвижим.
Алая бусинка с клюва сползла...
Долго кружила подруга над ним
И наконец поняла!

Сердца однолюбов связаны туго.
Вместе навек судьба и полет.
И даже смерть, убивая друга,
Их дружбы не разорвет.

В лучах багровеет скальный гранит,
Лебедь на жесткой траве лежит,
А по спирали в зенит упруго
Кругами уходит его подруга.

Чуть слышно донесся гортанный крик,
Белый комок над бездной повис
Затем он дрогнул, а через миг
Метнулся отвесно на скалы вниз.

Тонкие шеи изогнуты круто.
В гипсе, фарфоре молчат они хмуро.
Смотрят с открыток, глядят с абажуров,
Став украшеньем дурного уюта.

Но сквозь фокстроты, сквозь шторы из ситца
Слышу я крыльев стремительный свист,
Вижу красивую гордую птицу,
Камнем на землю летящую вниз.

Пеликан

Смешная птица пеликан!
Он грузный, неуклюжий,
Громадный клюв как ятаган,
И зоб - тугой как барабан,
Набитый впрок на ужин...

Гнездо в кустах на островке,
В гнезде птенцы галдят,
Ныряет мама в озерке,
А он стоит невдалеке,
Как сторож и солдат.

Потом он, голову пригнув,
Распахивает клюв.
И, сунув шейки, как в трубу,
Птенцы в его зобу
Хватают жадно, кто быстрей,
Хрустящих окуней.

А степь с утра и до утра
Все суше и мрачнее.
Стоит безбожная жара,
И даже кончики пера
Черны от суховея.

Трещат сухие камыши...
Жара - хоть не дыши!
Как хищный беркут над землей,
Парит тяжелый зной.

И вот на месте озерка -
Один засохший ил.
Воды ни капли, ни глотка.
Ну хоть бы лужица пока!
Ну хоть бы дождь полил!

Птенцы затихли. Не кричат.
Они как будто тают...
Чуть только лапами дрожат
Да клювы раскрывают.

Сказали ветры:- Ливню быть,
Но позже, не сейчас.-
Птенцы ж глазами просят:- Пить!
Им не дождаться, не дожить!
Ведь дорог каждый час!

Но стой, беда! Спасенье есть,
Как радость, настоящее.
Оно в груди отца, вот здесь!
Живое и горящее.

Он их спасет любой ценой,
Великою любовью.
Не чудом, не водой живой,
А выше, чем живой водой,
Своей живою кровью.

Привстал на лапах пеликан,
Глазами мир обвел,
И клювом грудь себе вспорол,
А клюв как ятаган!

Сложились крылья-паруса,
Доплыв до высшей цели.
Светлели детские глаза,
Отцовские - тускнели...

Смешная птица пеликан:
Он грузный, неуклюжий,
Громадный клюв как ятаган,
И зоб - тугой как барабан,
Набитый впрок на ужин.

Пусть так. Но я скажу иным
Гогочущим болванам:
- Снимите шапки перед ним,
Перед зобастым и смешным,
Нескладным пеликаном!

Яшка
Учебно-егерский пункт в Мытищах,
В еловой роще, не виден глазу.
И все же долго его не ищут.
Едва лишь спросишь - покажут сразу.

Еще бы! Ведь там не тихие пташки,
Тут место веселое, даже слишком.
Здесь травят собак на косматого мишку
И на лису - глазастого Яшку.

Их кормят и держат отнюдь не зря,
На них тренируют охотничьих псов,
Они, как здесь острят егеря,
"Учебные шкуры" для их зубов!

Ночь для Яшки всего дороже:
В сарае тихо, покой и жизнь...
Он может вздремнуть, подкрепиться может,
Он знает, что ночью не потревожат,
А солнце встанет - тогда держись!

Егерь лапищей Яшку сгребет
И вынесет на заре из сарая,
Туда, где толпа возбужденно ждет
И рвутся собаки, визжа и лая.

Брошенный в нору, Яшка сжимается.
Слыша, как рядом, у двух ракит,
Лайки, рыча, на медведя кидаются,
А он, сопя, от них отбивается
И только цепью своей гремит.

И все же, все же ему, косолапому,
Полегче. Ведь - силища... Отмахнется...
Яшка в глину уперся лапами
И весь подобрался: сейчас начнется.

И впрямь: уж галдят, окружая нору,
Мужчины и дамы в плащах и шляпах,
Дети при мамах, дети при папах,
А с ними, лисий учуя запах,
Фоксы и таксы - рычащей сворой.

Лихие "охотники" и "охотницы",
Ружья-то в руках не державшие даже,
О песьем дипломе сейчас заботятся,
Орут и азартно зонтами машут.

Интеллигентные вроде люди!
Ну где же облик ваш человечий?
- Поставят "четверку", - слышатся речи, -
Если пес лису покалечит.
- А если задушит, "пятерка" будет!

Двадцать собак и хозяев двадцать
Рвутся в азарте и дышат тяжко.
И все они, все они - двадцать и двадцать
На одного небольшого Яшку!

Собаки? Собаки не виноваты!
Здесь люди... А впрочем, какие люди?!
И Яшка стоит, как стоят солдаты,
Он знает, пощады не жди. Не будет!

Одна за другой вползают собаки,
Одна за другой, одна за другой...
И Яшка катается с ними в драке,
Израненный, вновь встречает атаки
И бьется отчаянно, как герой!

А сверху, через стеклянную крышу, -
Десятки пылающих лиц и глаз,
Как в Древнем Риме, страстями дышат:
- Грызи, Меркурий! Смелее! Фас!

Ну, кажется, все... Доконали вроде!..
И тут звенящий мальчиший крик:
- Не смейте! Хватит! Назад, уроды! -
И хохот: - Видать, сробел ученик!

Егерь Яшкину шею потрогал,
Смыл кровь... - Вроде дышит еще - молодец!
Предшественник твой протянул немного.
Ты дольше послужишь. Живуч, стервец!

День помутневший в овраг сползает,
Небо зажглось светляками ночными,
Они надо всеми равно сияют,
Над добрыми душами и над злыми...

Лишь, может, чуть ласковей смотрят туда,
Где в старом сарае, при егерском доме,
Маленький Яшка спит на соломе,
Весь в шрамах от носа и до хвоста.

Ночь для Яшки всего дороже:
Он может двигаться, есть, дремать,
Он знает, что ночью не потревожат,
А утро придет, не прийти не может,
Но лучше про утро не вспоминать!

Все будет снова - и лай и топот,
И деться некуда - стой! Дерись!
Пока однажды под свист и гогот
Не оборвется Яшкина жизнь.

Сейчас он дремлет, глуша тоску...
Он - зверь. А звери не просят пощады...
Я знаю: браниться нельзя, не надо,
Но тут, хоть режьте меня, не могу!

И тем, кто забыл гуманность людей,
Кричу я, исполненный острой горечи:
- Довольно калечить души детей!
Не смейте мучить животных, сволочи!

Дикие гуси
(Лирическая быль)

С утра покинув приозерный луг,
Летели гуси дикие на юг.
А позади за ниткою гусиной
Спешил на юг косяк перепелиный.

Все позади: простуженный ночлег,
И ржавый лист, и первый мокрый снег...
А там, на юге, пальмы и ракушки
И в теплом Ниле теплые лягушки.

Вперед! Вперед! Дорога далека,
Все крепче холод, гуще облака,
Меняется погода, ветер злей,
И что ни взмах, то крылья тяжелей.

Смеркается... Все резче ветер в грудь,
Слабеют силы, нет, не дотянуть!
И тут протяжно крикнул головной:
- Под нами море! Следуйте за мной!

Скорее вниз! Скорей, внизу вода!
А это значит - отдых и еда! -
Но следом вдруг пошли перепела.
- А вы куда? Вода для вас - беда!

Да, видно, на миру и смерть красна.
Жить можно разно. Смерть - всегда одна!..
Нет больше сил... И шли перепела
Туда, где волны, где покой и мгла.

К рассвету все замолкло... тишина...
Медлительная, важная луна,
Опутав звезды сетью золотой,
Загадочно повисла над водой.

А в это время из далеких вод
Домой, к Одессе, к гавани своей,
Бесшумно шел красавец турбоход,
Блестя глазами бортовых огней.

Вдруг вахтенный, стоявший с рулевым,
Взглянул за борт и замер, недвижим.
Потом присвистнул: - Шут меня дери!
Вот чудеса! Ты только посмотри!

В лучах зари, забыв привычный страх,
Качались гуси молча на волнах.
У каждого в усталой тишине
По спящей перепелке на спине...

Сводило горло... Так хотелось есть!..
А рыб вокруг - вовек не перечесть!
Но ни один за рыбой не нырнул
И друга в глубину не окунул.

Вставал над морем искрометный круг,
Летели гуси дикие на юг.
А позади за ниткою гусиной
Спешил на юг косяк перепелиный.

Летели гуси в огненный рассвет,
А с корабля смотрели им вослед, -
Как на смотру - ладонь у козырька, -
Два вахтенных - бывалых моряка!

Бенгальский тигр
Весь жар отдавая бегу,
В залитый солнцем мир
Прыжками мчался по снегу
Громадный бенгальский тигр.

Сзади - пальба, погоня,
Шум станционных путей,
Сбитая дверь вагона,
Паника сторожей...

Клыки обнажились грозно,
Сужен колючий взгляд.
Поздно, слышите, поздно!
Не будет пути назад!

Жгла память его, как угли,
И часто ночами, в плену,
Он видел родные джунгли,
Аистов и луну.

Стада антилоп осторожных,
Важных слонов у реки, -
И было дышать невозможно
От горечи и тоски!

Так месяцы шли и годы.
Но вышла оплошность - и вот,
Едва почуяв свободу,
Он тело метнул вперед!

Промчал полосатой птицей
Сквозь крики, пальбу и страх.
И вот только снег дымится
Да ветер свистит в ушах!

В сердце восторг, не злоба!
Сосны, кусты, завал...
Проваливаясь в сугробы,
Он все бежал, бежал...

Бежал, хоть уже по жилам
Холодный катил озноб,
Все крепче лапы сводило,
И все тяжелее было
Брать каждый новый сугроб.

Чувствовал: коченеет.
А может, назад, где ждут?
Там встретят его, согреют,
Согреют и вновь запрут...

Все дальше следы уходят
В морозную тишину.
Видно, смерть на свободе
Лучше, чем жизнь в плену?!

Следы через все преграды
Упрямо идут вперед.
Не ждите его. Не надо.
Обратно он не придет.

Орел
Царем пернатых мир его зовет.
И он как будто это понимает:
Всех смелостью и силой поражает
И выше туч вздымает свой полет.

О, сколько раз пыталось воронье,
Усевшись на приличном отдаленье,
Бросать с ревнивой ненавистью тени
На гордое орлиное житье.

За что он славу издавна имеет?
С чего ему почтение и честь?
Ни тайной долголетья не владеет,
Ни каркать по-вороньи не умеет,
Ни даже просто падали не ест.

И пусть он как угодно прозывается,
Но если поразмыслить похитрей,
То чем он от вороны отличается?
Ну разве что крупнее да сильней!

И как понять тупому воронью,
Что сердце у орла, не зная страха,
Сражается до гибели, до праха
С любым врагом в родном своем краю.

И разве может походить на них
Тот, кто, зенит крылами разрезая,
Способен в мире среди всех живых
Один смотреть на солнце не мигая!

Медвежонок
Беспощадный выстрел был и меткий.
Мать осела, зарычав негромко,
Боль, веревки, скрип телеги, клетка...
Все как страшный сон для медвежонка...

Город суетливый, непонятный,
Зоопарк - зеленая тюрьма,
Публика снует туда-обратно,
За оградой высятся дома...

Солнца блеск, смеющиеся губы,
Возгласы, катанье на лошадке,
Сбросить бы свою медвежью шубу
И бежать в тайгу во все лопатки!

Вспомнил мать и сладкий мед пчелы,
И заныло сердце медвежонка,
Носом, словно мокрая клеенка,
Он, сопя, обнюхивал углы.

Если в клетку из тайги попасть,
Как тесна и как противна клетка!
Медвежонок грыз стальную сетку
И до крови расцарапал пасть.

Боль, обида - все смешалось в сердце.
Он, рыча, корябал доски пола,
Бил с размаху лапой в стены, дверцу
Под нестройный гул толпы веселой.

Кто-то произнес: - Глядите в оба!
Надо стать подальше, полукругом.
Невелик еще, а сколько злобы!
Ишь, какая лютая зверюга!

Силищи да ярости в нем сколько,
Попадись-ка в лапы - разорвет! -
А "зверюге" надо было только
С плачем ткнуться матери в живот.

*******

Не надо! Не тревожь меня
Ни взглядом, ни прикосновеньем!
Не зажигай во мне огня .
Он будет гибельным знаменьем.

И не пытайся воскресить
Былое счастье и веселье.
Я не хочу опять испить
Тобой отравленное зелье.

Любовь мою не искушай .
Еще свежа на сердце рана,
И ради Бога не мешай
Ей отболеть твоим обманом.

Не надо, памяти не тронь!
Она тебя уже не ищет.
.Не зажигай во мне огонь .
Так горько пахнет пепелищем.

*****

Слышал ли, как ночью темной,
Разбавляя тишь,
Раздавалось монотонно:
''Ты меня простишь?''
Это мой потухший разум
По небу скучал,
Это месяц желтым глазом
Смерть мою встречал.
Ты совсем не слышал стука
Громкого в окно.
Жизнь без сердца-пытка, мука,
Без него темно.
Это словно отрубают
Крылья за спиной.

Что же ты, мучитель, сделал,
Сотворил со мной?

******

И снова боль и горечь слёз,
Тебе всё в шутку, не в серьёз,
Твои обещания, моя вера,
Быть сильной просто надоело.

Вновь ссоры и моё прощенье,
И не любовь, а лишь виденье,
Пытаюсь сохранить хотя бы, что осталось,
Но не могу. прости. сломалась.

Я девушка, хочу внимания,
Любви, заботы, ласки, понимания,
Но ты не слушаешь совсем меня,
Мои слова все . пустота.

*****

Обида
Меня обидел очень сильно,
И разошлись с тобой теперь,
Зачем любовь была столь длинной?
Не в силах я захлопнуть дверь.
За что, скажи, меня ты предал???
За что так подло поступил???
Ты сладкий вкус любви отведал,
Затем меня ты отравил.

****

Я знаю, что ты хочешь мне сказать.
В твоих глазах вопрос уже понятен.
Ты попытаешься опять соврать,
Оставив боль от этих пятен.
Ты будешь снова говорить слова,
Которым, я так верила когда-то,
Я снова буду вечно не права
В словах, что для тебя пустая трата.
Я знаю, что ты хочешь мне сказать,
Я по твоим губам читаю мысли,
Ты это поздно понял. и прощать
Не стоит то, что не имеет смысла.

*****

Корабль лжи
Зачем меня ты мучаешь? Скажи.
Ведь я не виновата в этом,
Ты просто утонул в корабле лжи
И сам не можешь дать ответа
Не смог ты дать ответа не на что
Ты просто эгоист упрямый,
Ты смотришь с горечью в окно,
А я стою с тобою рядом
Ты виноват. Я вижу по глазам,
И мне не надо оправданий
Ты лучше скажи все сам,
А то услышишь до свиданья!

Биенье сердца моего,
тепло доверчивого тела...
Как мало взял ты из того,
что я отдать тебе хотела.
А есть тоска, как мед сладка,
и вянущих черемух горечь,
и ликованье птичьих сборищ,
и тающие облака..
Есть шорох трав неутомимый,
и говор гальки у реки,
картавый,
не переводимый
ни на какие языки.
Есть медный медленный закат
и светлый ливень листопада...
Как ты, наверное, богат,
что ничего тебе не надо.
***** *****

Я поняла,— ты не хотел мне зла,
ты даже был предельно честен где-то,
ты просто оказался из числа
людей, не выходящих из бюджета.
Не обижайся, я ведь не в укор,
ты и такой мне бесконечно дорог.
Хорош ты, нет ли,— это сущий вздор.
Любить так уж любить — без оговорок.
Я стала невеселая...Прости!
Пускай тебя раскаянье не гложет.
Сама себя попробую спасти,
никто другой спасти меня не может.
Забудь меня. Из памяти сотри.
Была — и нет, и крест поставь на этом!
А раны заживают изнутри.
А я еще уеду к морю летом.
Я буду слушать, как идет волна,
как в грохот шум ее перерастает,
как, отступая, шелестит она,
как будто книгу вечности листает.
Не помни лихом.
Не сочти виной,
что я когда-то в жизнь твою вторгалась,
и не печалься —
все мое — со мной.
И не сочувствуй —
я не торговалась!

***** *****
Счастливо и необъяснимо
происходящее со мной:
не радость, нет - я не любима -
и не весна тому виной.
Мир непригляден, бесприютен,
побеги спят,
и корни спят,
а я не сплю,
и день мой труден,
и взгляд мне горести слепят...
Я говорю с тобой стихами,
остановиться не могу.
Они как слезы, как дыханье,
и, значит, я ни в чем не лгу...
Все, что стихами,- только правда,
стихи как ветер, как прибой,
стихи - высокая награда
за все, что отнято тобой!

***** *****

А здесь автора не знаю. Немного детский, но мне нравится...

Я мамy мою обидел,
Тепеpь никогда-никогда
Из домy вместе не выйдем,
Hе сходим с ней никyда.
Она в окно не помашет,
И я ей не помашy,
Она ничего не pасскажет,
И я ей не pасскажy...
Возьмy я мешок за плечи,
Я хлеба кyсок найдy,
Hайдy я палкy покpепче,
Уйдy я, yйдy в тайгy!
Я бyдy ходить по следy,
Я бyдy искать pyдy
И чеpез бypнyю pекy
Стpоить мосты пойдy!
И бyдy я главный начальник,
И бyдy я с боpодой,
И бyдy всегда печальный
И молчаливый такой...
И вот бyдет вечеp зимний,
И вот пpойдёт много лет,
И вот в самолёт pеактивный
Мама возьмёт билет.
И в день моего pожденья
Тот самолёт пpилетит,
И выйдет оттyда мама,
И мама меня пpостит.

Добавлено (25.05.2008, 21:13)
---------------------------------------------
РАЗМЫШЛЕНИЕ НА ПРОГУЛКЕ

Сегодня был звонок последний в школе
И стала взрослой маленькая дочь.
О юность! Я опять тобою болен,
Но вряд ли доктора сумеют здесь помочь.
Поеду снова в Царское Село -
Туда, где до прозрачности светло.

Уже прошло лет тридцать после детства,
Уже душою всё трудней раздеться,
Уже всё чаще хочется гулять
Не за столом, а старым тихим парком,
В котором в сентябре уже не жарко,
Где молодости листья не сулят.

Уже старушки кажутся родными,
А девочки - как куклы заводные,
И Моцарта усмешка всё слышней.
Уже уходят за полночь соседи,
Не выпито вино, и торт не съеден,
И мусор выносить иду в кашне.

В дом наш как-то туча забрела
И стекла со стекла.
Мы свои дожди переживём,
Я да ты, вдвоём.

Уже прошло лет двадцать после школы,
И мир моих друзей уже не молод,
Не обошли нас беды стороной.
Но ночь темна, а день, как прежде, светел,
Растут у нас и вырастают дети,
Пусть наша осень станет их весной.

Уже прошло лет десять после свадеб,
Уже не мчимся в гости на ночь глядя,
И бабушек приходим навестить
На день рожденья раз, и раз в день смерти,
А в третий раз, когда сжимает сердце
Желание внучатами побыть.

Уже прошло полжизни после свадеб,
Друзья, не расходитесь, Бога ради,
Уже нам в семьях не до перемен.
И пусть порой бывает очень туго,
Но всё же попривыкли мы друг к другу,
Оставим Мельпомене горечь сцен,
Давайте не стесняться старых стен.

В дом наш как-то туча забрела
И стекла со стекла.
Мы свои дожди переживём,
Я да ты, вдвоём.

Александр Розенбаум

Возможно, в этом мире ты всего лишь человек, но для кого-то ты – весь мир

А гжельскими узорами все окна разрисованы
И словно в сказке этой ты впервой.
Герои мира этого все будто заколдованы,
И вот вошел на небо месяц золотой…

Хрустящий белый снег под лапой зайца чуть скрипит,
Рябина на ветвях краснеет,
Вокруг, похоже, вся природа спит,
Всё в сказке зимней леденеет.
Кристальной аурой своей
К себе манит сосна, зовет,
А от тепла руки твоей-
Похоже, что ревёт…
И, словно, хвойные слезинки
На соснах замерзают льдинки,
Ты сбереги природу эту
И расскажи о ней ты свету.
---------------------------------------
Я рада, что со мной сейчас ты рядом,
Что даришь мне тепло и ласку - нежным взглядом,
Что пишешь мне приятную ты весть,
Спасибо что на этом свете такой ангел есть!
А ты без крыльев окрыляешь,
И даришь радость каждый день,
Как дорог мне - совсем не знаешь,
Напоминаешь мне сирень-
Такой же яркий ты и чувственный, одновременно…
А лепестками нежности подобна кожа…
В тебе заметны перемены,
И как сирень весной – приятен ты мне тоже.
Хочу сиреневый цветок всегда держать с собой,
И только лишь сирень, а ни какой другой.
И сладкими губами его так нежно целовать,
И теплым вечером, весной, ту ветку обнимать…
-----------------------------------------------

Нежность красных лепестков Герберы придает немножко веры...

А ты не поверишь, но ангелы тоже с работы
Приходят под вечер, порою, изрядно устав.
И их утомляют любые мирские заботы –
Попробуй быть бодрым весёлым, весь день отлетав...
А ты не поверишь, но ангелы крылья снимают,
Идут, (ну, наверно, куда?) прямиком сразу в душ,
Пылинки и грязь аккуратно мочалкой смывают,
Пытаясь (напрасно) отчистить усталость из душ...
А ты не поверишь, но ангелы, чайник поставив,
Садятся на кухне и, молча, глядят за окно.
И думают – утром проснутся и, крылья расправив,
Пойдут-полетят на работу свою всё равно...
А ты не поверишь, но ангелы плачут ночами,
Припомнив какую-то (детскую? взрослую?) смерть.
И столько в слезах этих боли, горючей печали,
О том, что помочь не смогли, не успев прилететь..

Возможно, в этом мире ты всего лишь человек, но для кого-то ты – весь мир

Он для меня был ангел милый,
Родной, единственный, любимый…
Сейчас осталась я одна-
Ему я вовсе не нужна…

И словно осень золотая
В пустынном сердце у него.
И раны сердца я, латая,
Кричу во снах только его…

Ну почему ему я стала не нужна?
И может быть, другая есть…важна…
Лишь горький опыт в жизни этой я теперь…
И для меня закрыта в сердце дверь…

А из стеклянных глаз течёт слеза морская,
Жизнь для меня жестокая такая…
Была цветком я милым, нежным,
А стала айсбергом я снежным…

Нежность красных лепестков Герберы придает немножко веры...